В репетиционном зале на пятом этаже, который вошел в театральную историю, когда Валерий Фокин ставил по ночам, в свободное от «работы на зарплату» время, спектакль по Достоевскому «И пойду, и пойду» с Еленой Кореневой, Константином Райкиным и Авангардом Леонтьевым, а потом та же компания взялась за «Этюды по «Гамлету». Зрительских мест и осветительных приборов здесь минимум, но, как известно, для театра достаточно двух актеров и коврика. Дмитрий Жамойда (последняя его актерская работа в «Современнике» — маленькая, но заметная роль бастарда двора в стильном спектакле «Играем... Шиллера!») в данном случае выступил как режиссер, который увлек своей идеей пятерку молодых актеров. Он избавил поэму от «сомнений и тягостных раздумий» о «птице-тройке» и о том, куда она несется (третий проклятый русский вопрос после «Что делать?» и «Кто виноват?»). В «Мертвых душах» его заинтересовало, прежде всего, игровое начало, возможность смешать в колоде театральных карт литературные козыри (вкусный самоигральный гоголевский текст) и разномастные смешные ассоциации из грешной нашей новорусской жизни. Здесь Коробочка — разомлевшая до одури от безделья и сладкой жизни женщина какого-нибудь авторитета, охраняемая на пляже двумя секьюрити. Собакевич — «чисто конкретный» олигарх, который любит поддать такого жару (в прямом смысле — в бане), что бедный тщедушный Чичиков чуть не выпускает вместе с этим паром собственную душу. Ноздрев — шальной рэкетир с фантазией, которому наскучило просто так собирать дань. А Плюшкин — старый работник морга, которого длительное «общение» с покойниками настроило на безнадежно-философский лад. На самом деле все они, сыгранные одним актером (кроме, разумеется, Коробочки), — личины дьявола.

Нет, дьявол — это чересчур серьезно, это — для каких-нибудь мистерий и моралите. А здесь скорее — черт, «низко оплачиваемый агент дьявола, адский коммивояжер», как писал Набоков. Правда, Набоков охарактеризовал так самого Павла Ивановича Чичикова. Но здесь и Чичикова никакого нет — есть просто Приезжий (активно подающий большие надежды Илья Древнов). Этакий эквивалент русского Иванушки Дурачка, который вздумал перехитрить и обыграть черта, да сам оказался завербованным к «адскому коммивояжеру». А как завербовался, так и сгинул ни за грош. Засосало в тихий омут дурного, активного и безрезультатного в принципе предпринимательства по-нашему. Стоит только оглянуться вокруг, вспомнить пару-тройку своих знакомых (у всех такие найдутся), которые меняются до неузнаваемости под влиянием своей деятельности, чтобы оценить, насколько актуальна оказалась эта смешная и страшная сказочка. Это вам не птицу-тройку пафосно пытать — куда это ее, родимую, несет.


Вечерняя Москва, Ольга Фукс